В школу стали свозить учеников — за одних платили родители, за других — благодетели. И часть этих учеников, мягко говоря, не преуспевала в изучении прогрессивного французского жестового языка. Когда же дети использовали жестовый язык в общении с учителями, они постоянно делали это неправильно, словно никак не могли запомнить верных слов. Зато друг с другом дети общались прекрасно — и тоже с помощью жестов. Судя по всему, разговоры у них бывали порой долгие и сложные, это было нечто большее, чем приглашение поиграть или жестовые шутки.
Дело в том, что группа учеников, которым не давался жестовый язык из Франции, была с острова Мартас-Винъярд. Острова, на котором давно уже существовала своя развитая речь. Дети привыкли выражать ею свою мысли и им было трудно переучиваться так же быстро, как тем детям, для которых французский жестовый язык оказался единственным способом общаться со сверстниками в школе. Они не «использовали жесты неправильно». Они непроизвольно переходили на родной язык.
В конце концов победил разум и патриотизм, и учителя в школе (а также другие ученики) обогатили французский жестовый язык словами и выражениями из родного американского Мартас-Винъярда, и поэтому американская жестовая речь отличается от своей прародительницы, хотя немым американцу и французу до сих пор легче понять друг друга, чем британца. Но особенность острова Мартас-Винъярд была не просто в том, что его глухие жители сумели разработать сложную жестовую речь. Особенность его была в том, что, хотя большинство жителей острова не отличались немотой или глухотой, жестовый язык на нём был не просто одним из основных, а, пожалуй, доминирующим.
https://kulturologia.ru/blogs/070619/43330/