В консерватории мать заявила, что Марии уже шестнадцать. Поскольку греческий девочка едва знала, взялась переводить во время экзаменовки. Никакого чуда в голосе Марии комиссия не заметила, и девочка экзамены провалила. Но мать даже не думала сдаваться и тут же договорилась об уроках вокала и греческого языка. Начались дни каторжного труда, с утра и до вечера. Кто бы мог подумать, что уже через четыре года они дадут плоды, и зрители будут стоя рукоплескать толстой американской девочке в Афинской опере…
...
А опера, тем временем, покоряется, и публика охотно роняет цветы к ногам Марии. С изумлением передают из уст в уста: она поёт одновременно в двух операх, и Брунгильду, и Эльвиру — а ведь для этих арий надо два разных голоса! Но Мария могла и больше, и скоро о ней говорили: четыре голоса в одном горле.
После того, как за четыре года Мария похудела, вдобавок к голосу стали охотно тиражировать её фотопортреты: она оказалась обладательницей одновременно классической и экзотической красоты: истинной греческой.
Чудесный голос, чудесная внешность и ореол всемирной славы — неудивительно, что мужчины стали падать перед Марией на колени, признаваясь, один за другим, в любви. Мария к признаниям относилась с прохладцей: где вы были, думала она, выслушивая дифирамбы своему божественному пению, когда газеты писали, что у меня слоновьи ноги? Пение ведь было то же самое.
https://www.goodhouse.ru/stars/zvezdnye-istorii/mariya-kallas-eyo-chetyre-golosa-dva-millionera-i-odna-bolezn-tragediya-v-grecheskom-duhe#part1
