В частности, открывали специальные интеграционные школы в Румынии для детей из бедных цыганских семей и из изолированных поселений, после посещения которых предполагалось детей переводить в обычные школы.
Надо понимать, что порой это было как будто подготовить к переносу крестьянского ребёнка начала двадцатого века в наше время. Другое культурно-информационное пространство вокруг, другой опыт (зачастую связанный с переживанием агрессии и стыда), другой набор навыков вплоть до самых бытовых. Может развести костёр и жонглировать монетками, но не знает и с трудом выполняет - кисть непривычна к движениям - задания с раскрасками. Это работа, требующая педагогической точности, упорства, поверхностность тут невозможна.
Надо сказать, программа дала ощутимые плоды (больше детей закончило школу, получило профессию, открыло маленький бизнес), но, поскольку румынские цыгане за десять лет не превратились в стопроцентно однородную опрятную массу, то обычно среди обывателей её считают провальной. Типа Моисей за каких-то сорок лет... А тут целых десять, и... Вы поняли.
В одном из интеграционных классов педагогами были две девочки лет двадцати с небольшим, румынка и цыганка. Цыганка из семьи городских буржуа, то есть сама её этничность не давала ей какого-то суперкредита доверия у учеников из бедного посёлка. Перед занятиями цыганка отправилась по домам к ученикам, чтобы записать их и настроить учиться.
Она выслушала то, что не говорили румынским учителям. "Это невозможно," "Наверное, у тебя мама румынка, цыган не может выучиться", "Может быть, учились когда-то мы, но школа стала сложнее", "Зачем учиться, если потом будет всё то же самое и будут мои дети сидеть в грязи и плакать, что видели хорошую жизнь, но никогда у них не будет хорошей жизни". Она услышала много безнадёжных слов, но никто не отказывался записать детей, потому что на месте им давали ланч и потому что это разгружало родителей.
Перед началом учебного года девушка встретилась с подругой и сказала: "Наша программа не годится. Они будут просто смотреть, как мы прыгаем, и ждать ланча". Румынка возмутилась, что цыганка так не верит в своих, как это они откажутся войти в распахнутую дверь в мир? Она же смогла, пусть и вдохновит их! Подруга не могла взять в толк, что общая этничность не во всём даёт общий опыт. Эти дети видели не другую цыганку, а "как-румынку". Цыганке-учительнице пришлось ломать голову самой.
На первом занятии она положила на край стола тетрадки и сказала, что не раздаст. Что в них толку, если тут в классе - цыгане? Дети были шокированы и не знали, как реагировать, а румынка возмутилась до глубины души и попыталась отнять тетради. Она стыдила подругу, что та, мол, и сама цыганка, выучилась и работает и не хочет, чтобы у других стала жизнь лучше. После короткой драки цыганка крикнула румынке, что она здесь вообще одна "гаджи", она чужая и ничего не знает о цыганской жизни, так что может тихо сесть или выйти вон из класса. Это было довольно жестоко, румынка села и заплакала. Реакция класса была разной, кто-то засмеялся, а кто-то сказал, что не надо быть такой злой, её заставило работать здесь начальство и вообще... Зачем до слёз-то доводить.
Цыганка выслушала это всё молча, и сказала:
- К чёрту учёбу. Мы будем смотреть видео из интернета. Киношки. А в конце дня я напишу вам всем, что вы получили пятёрки. Какая разница этим козлам из правительства. У нас будет цыганское занятие.
Она говорила теперь по-цыгански, румынка её не понимала и не знала, как реагировать. Дети все разом закричали, и одни кричали, что хотят тетрадки, а другие - что посмотреть "киношку", а третьи предлагали сначала посмотреть кино, а потом всё-таки немного позаниматься. Тех, кто хотел кино, было больше всех, и учительница-цыганка включила проектор.
Тут можно было бы вставить, что она показала кино, которое перевернуло мир этих детей, но она даже не думала. Она показала им видео с чернющими, как сапог, испанскими цыганами, танцующими и поющими фламенко.
После первого же видео она спросила детей, знают ли, кто это поёт и танцует? "Цыгане!" безошибочно определили дети. "Но они поют не по-цыгански и танцуют странно!" "Это цыгане из Испании, танцуют цыганское фламенко," она включила следующее видео и продолжала его комментировать. "Видали, как они делают юбками? Ловко! Эгей, она перекинула её одним движением ноги! А как топают, как черти! Мать-перемать, я в жизни, наверное, не научусь так топать, потому что они цыгане из цыганского квартала, а я живу в румынском доме на румынской улице" Она принялась топать, пытаясь изобразить фламенко, и весь класс, вопя и хохоча, принялся топать с ней. Они изображали движения руками, девочки пытались так же взмахивать юбками, и все подняли жуткий грохот пятками, к тому же били в ладони. Румынка просто сидела, она решила дождаться конца рабочего дня, а потом думать, что предпринять, жаловаться ли на подругу или придумать, как провести следующий урок по-своему.
"Что вы орёте, вы вообще неправильно орёте, вы не слышите, что надо орать АААААА?!" кричала цыганка. "Вы что, не слышите, они поюют ААААА, мне что, на доске вам написать ЦЕЛУЮ БУКВУ, КОТОРУЮ ВЫ ЗАПОМНИТЬ НЕ МОЖЕТЕ?!" Она размашисто написала на доске букву "А".
- Видали, вы, неумытые, надо орать ААААА! - показывала она на букву и пыталась повторить вокализ солистки. Получалось не в ноты и дети кто в шутку просто орал "А" и тыкал пальцем в букву, кто серьёзно пропевал те же ноты, что и в видео.
В общем, занятие чем дальше, тем больше напоминало бедлам. Хотя дело происходило в отдельном от здания школы помещении, в класс всё же ворвался сердитый учитель постарше и спросил, что здесь происходит.
Цыганка сказала ему: "Мы все учим букву А!"
Дети закричали то же самое.
Учитель проклял интеграцию и новомодные программы, сказал орать потише и ушёл, а цыганка с детьми принялась хохотать.
- Мы учим... учим... учим букву ААААА, - гоготала она. - Вы его видели? Ааааа!
Она схватила кубик с буквой из пособий и стала приплясывать с ним и всем показывать:
- Мы учим букву ААААААА, мать-перемать!
Дети тоже орали АААА (но потише, а то всё веселье разгонят) и хватали все вещи, где была буква А.
Наконец, учительница успокоилась и сказала:
- А славная буква, её можно петь, не то, что какое-нибудь Р. РРР годится, чтобы рычать, а ААА... ФлААААААААменко, - она опять изобразила мелизм. - МАААААААрийААААА, - ткнула она пальцем в одну из девочек. - У нас фламенко под названием МААААрийАААА.
Дети ещё долго дурачились, выискивая, в чьём имени или каком слове спеть букву А (и некоторые слова нормальным учителям бы точно не понравились). Потом они устали и сели есть ланч. После ланча несколько детей закричали, что теперь можно дать им тетради, они-то пришли учиться, а остальные как хотят!
- Может, мне ещё задание вам дать?
Учительница пошвыряла на столы тетрадки и ручки и села опять смотреть что-то в интернете. Дети, которые просили тетради, упрямо стали рисовать букву А. На доске её уже размазали, но можно было рисовать и с кубиков. Другие дети стали подсматривать из-за плеча.
- Что это?
- Не орите, у меня разболелась голова. Заставлю всех сейчас учить стихи наизусть.
- (шёпотом, хором) Что это?
- Это фотография Испании. Туда чертовски долго ехать, столько-то дней на машине.. А если на самолёте, то быстро, столько-то часов. А если пешком, то потеряйте надежду, пешком - это столько-то дней, и всё на запад, куда обычно солнце садится. Хочу туда в отпуск! Может быть, научусь танцевать фламенко, фла-а-а-а-а-аменко. А ещё там хорошо загорать у моря, или вот в такую церковь сходить, "Саграда фамилья", её строил сумасшедший! И его потом сбил трамвай. Солнце там жаркое, загорю, как негр...
Она болтала, как ни в чём не бывало, показывая фото за фото, но время уроков подошло к концу. Несколько детей с тетрадями в руках решительно направились к румынской учительнице:
- Тётя, поставьте нам настоящие пятёрки! Только самые настоящие, а не как этим бездельникам! Мы занимались!
- Мы тоже занимались! - заорали бездельники. - Вы выскочки, подлизы! Мы ... мы учили букву А!
- Вы её даже не нарисуете! Мы работали, а ваши пятёрки будут ненастоящие!
Дети чуть не поссорились, но несколько горячих голов сообразили броситься к доске и начать рисовать на ней буквы А. Хотя вышло криво и не по пять строчек, а по одной букву, они закричали, что тоже работали. Румынка поставила пятёрки в табеле всем, кто принёс тетради, и стала колебаться, глядя на остальных. Цыганка решительно всем остальным поставила пятёрки, но половине - карандашом, а остальным - наполовину карандашом, наполовину ручкой. "Это наполовину настоящие пятёрки!"
- Мы хотим настоящие! Дайте нам с собой тетради!
- Не положено. Тетради остаются в школе.
Некоторые дети плакали и кричали, что больше не придут.
- Ну и дураки, можно же каждый день кино смотреть, - сказала цыганка. Но дети были, кажется, тверды.
На другой день пришли все. Несколько детей принесли клочки бумаги - куски газет, рекламные листовки, сорванные со столбов куски объявлений, разодранные картонки от еды - на которых бог знает чем были написаны целые толпища букв А. Цыганка поставила всем этим детям настоящие пятёрки за прошлый урок, а потом включила новое кино.
С румынкой они помирились, но это было непросто, конечно. Ведь плакала-то она по-настоящему.