Стоило мне погрузиться в горячую воду по шею, и бесам пришлось отстать - не любят они горячую воду. С досады они принялись пищать ещё отчаянней и вовсю колотить оставшимися не у дел щипцами по многострадальной моей голове. Должно быть, именно это стало причиной, что в какой-то момент я обнаружила свою голову под водой. По счастью, мой травматический рефлекс остановки дыхания сработал в этот раз не хуже, чем в како-нибудь другой: пока я смотрела на облупившийся потолок сквозь желтоватую толщь воды, я не вдохнула ни разу и осталась, таким образом, невредимой.
Всё кругом качалось. Я завернулась в два шерстяных пледа и требовала от мужа одеяло. Он наотрез отказывался укрывать меня чем-либо ещё, и я рыдала. Бесы тем временем взялись поджигать адским пламенем мой желудок, и тот в корчах извергал из себя скудное содержимое, а потом, когда оно закончилось, много жёлчи и воду, которую я всё время пила, потому что рот мой горел огнём и пересыхал. Звоны в голове время от времени превращались в ангельское пение; должно быть, небесное воинство боролось за мою языческую душу, имея на неё некие свои планы. А может быть, бесы издевались надо мной.
В голове носились слова. Наверное, как всегда, стихи, но мне было так дурно, что я ничего не помню.
В кота тоже вселился бес, он носился вокруг меня кругами, не сводя с меня горящих глаз, то подбегал, чтобы обнюхать, то отскакивал и время от времени принимался издавать весьма немелодичные звуки. Они почти что складывались в страшные заклинания.
Муж меня чем-то поил, как-то растирал и вообще где-то был, но не очень запомнился.
А потом я проснулась, и на часах было шесть утра.
