Луна в жасминовой шали
Явилась в кузню к цыганам.
И смотрит, смотрит ребёнок,
И смутен взгляд мальчугана.
Луна закинула руки
И дразнит ветер полночный
Своей оловянной грудью,
Бесстыдной и непорочной.
- Луна, луна моя, скройся!
Если вернутся цыгане,
Возьмут они твоё сердце
И серебра начеканят.
- Не бойся, мальчик, не бойся,
Взгляни, хорош ли мой танец!
Когда вернутся цыгане,
Ты будешь спать и не встанешь.
- Луна, луна моя, скройся!
Мне конь почудился дальний.
- Не трогай, мальчик, не трогай
Моей прохлады крахмальной!
Летит по дороге всадник
И бьет в барабан округи.
На ледяной наковальне
Сложены детские руки.
Прикрыв горделиво веки,
Покачиваясь в тумане,
Из-за олив выходят
Бронза и сон - цыгане.
Где-то сова зарыдала
Так безутешно и тонко!
За ручку в темное небо
Луна уводит ребенка.
Вскрикнули в кузне цыгане,
Эхо проплакало в чащах...
А ветры пели и пели
За упокой уходящих.
Его петь хочется.
Это надо было слышать, потом чуть не полполигона ходили не в себе и бормотали под нос "Луна, луна, скройся". Я в том числе.
Услышать бы!
Мне тоже все время кажется, что Лорку надо петь! Но еще НИ РАЗУ не доводилось слышать на русском или испанском. На греческом доводилось. Но грик, как говорят англичане, из грик ту ми, как на зло!