Фамарь и Амнон Лорки
Луна по небу кружится
Над сушью земли безводной.
Разбрасывается лето
Тигриным рокотом зноя.
Над крышами звон разнёсся
Натянутых струнно нервов.
Завился, овечьи блея,
Волнами идущий ветер.
Земля как будто вся в ранах,
Подживших на теле только,
Или в отметинах белых
Огней и жгучих, и колких.
Фамари снилось, что птицы
В горле её пели песни
Под звон ледяного бубна
С кифарой лунною вместе.
На кромке крыши нагая,
Тянется пальмой на север,
Град призывает сзади,
Спереди просит о снеге.
На доме, ничем не прикрыта,
Пела Фамарь свои песни,
И пять голубок морозных
У ног её сели тесно.
Амнон, измождённый, твёрдый,
Глядел на неё из башни,
И пенились его чресла
Под бородой вскипавшей.
Нага и покрыта светом,
Наполнила крышу дома.
С зубов оскаленных рокот
Стрелой взвился возбуждённой.
Туда, где луна спускалась,
Амнон глядел неотрывно,
В округлой луне увидел
Грудей сестры он твердыню.
( Collapse )
Над сушью земли безводной.
Разбрасывается лето
Тигриным рокотом зноя.
Над крышами звон разнёсся
Натянутых струнно нервов.
Завился, овечьи блея,
Волнами идущий ветер.
Земля как будто вся в ранах,
Подживших на теле только,
Или в отметинах белых
Огней и жгучих, и колких.
Фамари снилось, что птицы
В горле её пели песни
Под звон ледяного бубна
С кифарой лунною вместе.
На кромке крыши нагая,
Тянется пальмой на север,
Град призывает сзади,
Спереди просит о снеге.
На доме, ничем не прикрыта,
Пела Фамарь свои песни,
И пять голубок морозных
У ног её сели тесно.
Амнон, измождённый, твёрдый,
Глядел на неё из башни,
И пенились его чресла
Под бородой вскипавшей.
Нага и покрыта светом,
Наполнила крышу дома.
С зубов оскаленных рокот
Стрелой взвился возбуждённой.
Туда, где луна спускалась,
Амнон глядел неотрывно,
В округлой луне увидел
Грудей сестры он твердыню.
( Collapse )